Заметка на будущее.

Во всех актуальных украинских событиях есть одна крайне важная перспектива для ГОРФ-а и любой потенциальной Идеи.
Кстати, оно дополняет события нескольколетней давности у киргизов. Помните было такое слово у охранителей "покиргизить"? Есть мнение, что сейчас его заменят термином помайданить без изменения смысла, но с усилением актуальности.
Я как-то уже не прогнозирую для себя ничего хорошего для населения Украины на ближайшее будущее, как ни выворачиваю варианты во все стороны. То есть, возможно, какая-то часть населения и добьётся чего, но, в целом, со стороны, ничем хорошим это, скорее всего, не предстанет. Поэтому, охранительская риторика наверняка оседлает тему негативности майдана и, как это принято в агитпропе, расширит его во все смыслы. Таким образом, на дуально-коридорных смыслах для ширнармасс будет сформирована нехитрая вилка "народные сходы и выступления - плохо всегда" vs ""выборы", стабильность, скаленность, олимпиада, какмыхохламнавтыкали".
Обеспечивается именно прививка от всего не контролируемого ГОРФ-ом плотно, потенциальный запрос на Идею падает в минусовые значения, нацбилдинг политической нации "многонацианальные рассеяне" ускоряется многократно.
Таким образом, как там оно будет населению Украины - один план, а вот для нас тут перспектив положительных просто нету.

Русские в Туркмении: люди второго сорта

Я понимаю, что оно совершенно неактуально и не в мэйнстриме, но, хотя бы познавательно. Думаю, все эти "понудители к миру украинцев" и прочие "защитники русскоязычного населения" вряд ли поймут намёк, да и не факт, что их это вообще хоть как-то заинтересует. Остальным же так, к сведению и для осознания чё тварят некие мрази в информационном пространстве. Карасятник.

***

Русским на территории стран постсоветского пространства живется несладко. Особенно там, где к власти пришли радикальные националисты, желающие искоренить всякую память о народе, который вытащил их из каменного века и превратил пыльные городки в цветущие мегаполисы. Речь в данном случае идет о Туркмении, где тяжелое наследие Туркменбаши Сапармурата Ниязова превратило русскую диаспору в людей второго сорта, которые, по мнению титульной нации, должны стать «Иванами не помнящими родства». А лучше и вообще не занимать место честных туркмен под палящим азиатским солнцем.
В независимых государствах, которые образовались в Средней Азии с развалом СССР, ненависть к славянам стала своего рода национальной чертой. Вместе с попыткой самоутвердиться на мировой арене и «сохранить национальное самосознание». Национализм, поразивший некогда дикий народ, был поддержан местной политической и экономической элитой, которая в этот момент, пока простые люди во всем винили русских, делили наследие коммунизма и беспощадно обворовывали уважаемых сородичей.

Тот же Сапармурат Ниязов был весьма колоритной личностью на политической арене. Подсуетившись в начале 90-х, этот бывший приверженец коммунизма умудрился возвести себя в ранг «Туркменбаши Великого» и стать пожизненным президентом своей страны. Благо страна ему досталась весьма перспективная, имеющая второе место в мире по запасам природного газа. Медленно, но верно, распродавая ресурсы, он вершил свою мудрую политику, как и полагается "Отцу всех туркмен". Оппозицию давил в зародыше, всячески поощрял проявление национального самосознания. И в конечном итоге пришел к самому строгому визовому режиму с Россией, какой есть среди стран бывшего СНГ.

Стоит отметить, что в 1989 году проходила перепись населения, по которой 85% жителей страны были туркменами, остальные 15% - граждане другой национальности, причем никто тогда особо не утруждал себя вопросом, какой именно. Благодаря деспотичной национальной политики с восточным колоритом, доля русских на территории Туркмении стремительно сокращается. И если до распада Союза их без малого 1,5 миллионов человек, то с годами миллионы превращаются в сотни тысяч.

Тотальное бегство славян из благословенной Туркмении удалось приостановить, когда в 1993 году договорились о возможности двойного гражданства для людей, желавших оставаться русскими и не забывать свои корни. Но позже этот договор был расторгнут. Россия, будем называть вещи своими именами, предала своих граждан, в обмен на 25-летнее стратегическое сотрудничество "Газпрома" и Туркмении. Людям было дано два месяца для того, чтобы выбрать, на чьей они стороне - Москвы или Ашхабада.

Все, кто был способен бежать в Россию – сделали это. Перед оставшимися 150 тысячами русских ловушка захлопнулась. Сам Ниязов, между прочим, не стремился вовсе уж искоренить русское население. И граждан своих к активным действиям против славян не призывал. Он брал этих людей измором.

Отношение туркменов к русским поменялось практически сразу после обретения независимости. Официальный Ашхабад еще в начале правления Туркменбаши перешел с кириллицы на латиницу. Все русские были быстро вытеснены со значимых должностей.

Тем не менее, даже такой специфический вождь, как Ниязов, понимал, насколько важно иметь в государственном аппарате квалифицированные кадры. В его диком номенклатурном племени таких было немного. Зато русских специалистов хватало. Их-то и задействовали в техническом обеспечении государственной машины Туркменистана. По этой причине никто тогда не посмел проявлять по отношению к русским открытую агрессию.

Русский язык в качестве второго государственного даже не рассматривался. Ниязов ввел девятилетнюю систему образования, в курс которой входило изучение гения писательской мысли самого президента, под названием "Рухнама". Этот опус изучали в школах и ВУЗах страны также тщательно, как азы физики и математики. Естественно, изучение русского языка в школьную программу уже не вписывалось. "Рухнама" оказалась важнее.
Однако солнцеликий Туркменбаши оказался не бессмертным. И его сменил уже менее богоподобный, более приземленный и прагматичный Бердымухамедов. Который, впрочем, несмотря на все ожидания, ситуацию, которую Ниязов создал за время своего правления, менять так и не стал.

Вектор национального развития ныне строго направлен на беспрекословное почитание туркменского самосознания. В Москве как-то робко заикнулись о создании Славянского университета в Ашхабаде (подобные учебные заведения есть в Киргизии, Армении, Таджикистане). Но Гурбангулы посмотрел на фотографию своего предшественника, грозно сдвинул брови и заявил, что подобная инициатива противоречит канонам образовательной системы Туркмении.

Ниязов тщательно выкорчевывал все русскоязычные школы. В итоге на всю страну осталась всего одна, в которой русских детей всего треть (!), остальные ученики - дети партийной элиты, которая прекрасно понимала, что Туркменбаши реформировал образование так, что толку в национальных школах из их чад не выйдет. И предпочли отдать своих отпрысков в учебное заведение, где учат по старым, советским канонам.

Наши люди в Туркмении не могут даже получать вести с родины. Газета на русском языке в стране одна - "Нейтральный Туркменистан". Поскольку издание является государственным вестником, оно проходит тщательную цензуру и до читателя доходит выжимка из полуправды с примесью горячечного патриотического бреда. О российском телевидении речи нет вообще. Даже кабельное телевидение запрещено к показу.

В итоге в стране ведут ежедневную борьбу за выживание 150 тысяч никому не нужных, нищих пенсионеров и молодёжь, которая не имеет никаких перспектив карьерного роста. Мелочность, которая прослеживается в мести туркменских властей по отношению к русскому населению, вызывает отвращение. Кому они мстят? Горстке стариков, не способных дать отпор? В то время, как страна развалена, отдана НАТО под личные нужды и задыхается в безработице, Ашхабад продолжает гнуть свою линию.

Источник